НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ УЧАСТИЯ ПЕРЕВОДЧИКА ПРИ ПРОИЗВОДСТВЕ
ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО СЛЕДСТВИЯ ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ
В.Ю. СТЕЛЬМАХ
Стельмах Владимир Юрьевич — преподаватель кафедры уголовного процесса Уральского юридического института МВД России (г. Екатеринбург).
Анализируются законодательные нормы, регламентирующие участие переводчика при производстве предварительного следствия по уголовным делам, и практика их применения. Автор констатирует, что ряд вопросов, касающихся участия переводчика, в законодательстве урегулирован неполно. Формулируются выводы относительно того, кого следует считать лицом, не владеющим языком уголовного судопроизводства, общие и специальные требования к переводчику в уголовном процессе, процессуальный порядок назначения и замены переводчика.
Анализ судебно-следственной практики свидетельствует, что многие преступления совершаются иностранными гражданами, находящимися в Российской Федерации как на легальных основаниях, так и незаконно. Хотя удельный вес данных преступлений в общей структуре преступности невелик и составляет около 3 — 4%, их количество весьма значительно (в 2012 г. — 42650, в том числе совершенных гражданами СНГ — 37319, в первом полугодии 2013 г. — 19647 и 16795 соответственно) <1>. Кроме того, граждане других государств нередко подвергаются преступным посягательствам. В силу указанных обстоятельств иностранцы довольно часто являются участниками уголовно-процессуальных отношений, в том числе на стадии предварительного расследования. Эти лица, как правило, недостаточно хорошо владеют русским языком, поэтому им необходимо предоставлять переводчика для обеспечения их прав и для установления обстоятельств, входящих в предмет доказывания.
При этом многие вопросы, касающиеся процессуального порядка предоставления переводчика, в законодательстве изложены неполно, что зачастую создает серьезные трудности на предварительном следствии и в суде, поскольку собранные следователем доказательства не соответствуют критериям допустимости и не могут быть положены в основу приговора. В этих условиях судебно-следственная практика пытается выработать оптимальные способы решения указанных проблем.
Установление порядка уголовного судопроизводства и принятие уголовно-процессуальных законов отнесены к исключительной компетенции РФ (п. «о» ст. 71 Конституции РФ). Это означает, что нормы права, регламентирующие порядок уголовного судопроизводства на любых его стадиях, могут приниматься исключительно федеральными органами государственной власти, а не региональными органами государственной власти или органами местного самоуправления. Согласно ст. 1 УПК РФ порядок уголовного судопроизводства на всей территории страны устанавливается УПК РФ, является единым и обязательным для всех судов, органов прокуратуры, предварительного следствия и дознания и всех иных участников уголовного судопроизводства. В свою очередь УПК РФ должен соответствовать законодательным актам более высокого уровня: Конституции РФ и федеральным конституционным законам.
В ст. 10 ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации» <1>, п. 4 ч. 1 ст. 3 ФЗ «О государственном языке Российской Федерации» <2>, ст. 18 Закона РФ «О языках народов Российской Федерации» <3>, ч. 1 ст. 18 УПК РФ закреплен принцип национального языка уголовного судопроизводства, в соответствии с которым судопроизводство в судах РФ ведется на русском языке и государственном языке республик, входящих в РФ. Поскольку в указанной норме термин «судопроизводство» употреблен в широком смысле, установленные правила распространяются на деятельность не только в судах, но и на стадии предварительного расследования.
По ч. ч. 2 и 3 ст. 18, п. 4 ч. 1 ст. 51 УПК РФ участникам уголовного судопроизводства, не владеющим или недостаточно владеющим языком уголовного судопроизводства, должны быть разъяснены и обеспечены следующие права:
1) делать заявления, заявлять ходатайства, приносить жалобы, знакомиться с материалами уголовного дела на родном языке или языке, которым данные лица владеют;
2) бесплатно пользоваться услугами переводчика;
3) получать переводы процессуальных документов, копии которых подлежат обязательному вручению участникам, на родной язык или язык, которым участник уголовного судопроизводства свободно владеет. Судебно-следственной практикой выработано правило, что на стадии предварительного расследования должны быть в обязательном порядке сделаны и вручены переводы постановлений о возбуждении уголовного дела в отношении конкретного лица, о привлечении в качестве обвиняемого, об избрании меры пресечения, о продлении срока содержания под стражей, обвинительного заключения. Вместе с тем не требуется вручать переводы документов, полученных до возбуждения уголовного дела, в том числе в ходе административной или оперативно-розыскной деятельности.
Наряду с переводчиком подозреваемому или обвиняемому в обязательном порядке предоставляется защитник.
Из анализа названных положений УПК РФ следует, что переводчик может и должен быть предоставлен не только подозреваемому или обвиняемому, но и другим участникам уголовного судопроизводства (потерпевшему, гражданскому истцу, гражданскому ответчику, их представителям, свидетелю), если они не владеют языком уголовного судопроизводства.
Понятие «лицо, не владеющее языком уголовного судопроизводства» не определено на законодательном уровне, но его трактовка выработана судебно-следственной практикой и теорией уголовного процесса.
Отметим, что национальность рассматриваемого лица не влечет обязательного назначения переводчика.
Не владеющим языком уголовного судопроизводства признается лицо:
не понимающее или плохо понимающее разговорную речь на языке уголовного судопроизводства;
не умеющее свободно изъясняться на данном языке;
не понимающее изложение на языке уголовного судопроизводства фактических обстоятельств, связанных с производством по делу;
не понимающее применяемые при производстве по делу специальные термины и их разъяснение в понятной и доступной форме.
Степень владения участником процесса языком уголовного судопроизводства должна быть определена следователем непосредственно после появления данного лица в качестве субъекта уголовно-процессуальной деятельности. Следователь обязан четко представлять, что собираемые на этом этапе доказательства должны соответствовать требованиям допустимости при рассмотрении дела в суде.
Для установления степени владения языком судопроизводства осуществляются следственные и иные процессуальные действия:
1) допросы участника уголовного судопроизводства, в ходе которых, помимо прочего, выясняется: а) гражданство; б) национальность; в) место рождения; г) национальный состав семьи; д) на каком языке разговаривают в семье; е) какие образовательные учреждения окончил, на каком языке происходило обучение, изучался ли в образовательном учреждении русский язык; ж) проходил ли действительную военную службу и если да, то на территории какого государства; з) как долго проживает в РФ; и) где работает, на каком языке общается во время выполнения трудовых обязанностей; к) понимает ли русский язык. Если участник понимает русский язык, рекомендуется указывать в протоколе допроса: «Русским языком владею, свободно разговариваю, читаю и пишу по-русски, в услугах переводчика не нуждаюсь», причем желательно, чтобы запись была произведена допрашиваемым собственноручно. Если лицо заявляет, что не понимает русского языка, необходимо выяснить, какой язык является для него родным, на каком он свободно разговаривает и переводчик с какого языка ему требуется;
2) допросы родственников, знакомых и сослуживцев участника уголовного судопроизводства;
3) приобщение копий документов, подтверждающих обучение в образовательных учреждениях, прохождение военной службы, работу по трудовому договору, на основании которых можно сделать объективные выводы о знании или незнании лицом языка уголовного судопроизводства.
Заблаговременное установление названных обстоятельств важно, если лицо вначале подтверждает факт владения языком уголовного судопроизводства, а затем заявляет обратное и требует признания недопустимыми доказательств, полученных без участия переводчика. Так, Свердловским областным судом было отменено решение Ленинского районного суда Нижнего Тагила о возвращении для производства дополнительного следствия уголовного дела по обвинению Х. (по национальности чеченца), утверждавшего в подготовительной части судебного заседания, что не знает русского языка. Свердловский областной суд в результате изучения материалов дела установил:
1) во время предварительного следствия постановлением следователя Х., обвиняемому в дезорганизации работы исправительного учреждения, был назначен переводчик, однако Х. при проведении различных следственных действий, в том числе с участием адвоката, неоднократно заявлял, что в услугах переводчика не нуждается, поскольку владеет русским языком. При этом ни Х., ни защитник не указывали на вынужденность отказа от переводчика;
2) в материалах дела имеются собственноручные записи Х. на русском языке, из которых можно сделать вывод о том, что он способен достаточно хорошо изъясняться на языке судопроизводства не только устно, но и письменно;
3) в судебном заседании потерпевший К. сообщил, что, находясь в исправительном учреждении, Х. грамотно разговаривал на русском языке и хорошо понимал его;
4) в 2002 г. Х. был осужден Ростовским областным судом, судопроизводство осуществлялось на русском языке, услугами переводчика Х. не пользовался. Этот приговор был обжалован Х. в Верховный Суд РФ. В жалобе Х. приводил доводы о нарушении его права на услуги переводчика, однако Судебной коллегией Верховного Суда РФ они были отвергнуты. Как видно из кассационного определения, Х. участвовал в заседании суда первой инстанции и давал объяснения без участия переводчика;
5) после осуждения Х. отбывал наказание в колонии, где общался на русском языке.
На основании перечисленных фактов Свердловский областной суд установил, что вывод районного суда о том, что Х. не владеет русским языком, не соответствует действительности <1>.
Перед началом каждого следственного действия с подозреваемым или обвиняемым рекомендуется составлять протокол разъяснения прав, где помимо прочих сведений указывать гражданство и национальность лица, а также отмечать, владеет ли лицо русским языком, нуждается ли в услугах переводчика и если нуждается, то с какого языка. Кроме того, независимо от наличия или отсутствия названного протокола, в протоколе каждого следственного действия в обязательном порядке должно быть разъяснено право участника этого следственного действия давать показания на родном языке или языке, которым он свободно владеет, а также пользоваться услугами переводчика.
От незнания языка уголовного судопроизводства следует отличать общую неграмотность, когда лицо не знает орфографических и пунктуационных правил языка. Неграмотность сама по себе не является основанием для назначения переводчика, а лишь обязывает следователя более внимательно разъяснять такому лицу положения, связанные с уголовным судопроизводством.
В случае установления факта того, что лицо не владеет языком уголовного судопроизводства, следователь обеспечивает участие переводчика при производстве следственных действий с участием данного лица. Следует особо подчеркнуть, что установление этого факта относится к компетенции следователя, который принимает решение о назначении переводчика по своему внутреннему убеждению, исходя из имеющихся в деле фактических данных.
Переводчик — лицо, свободно владеющее языком судопроизводства и языком, знание которого необходимо для перевода, не заинтересованное в исходе уголовного дела, назначаемое в установленных уголовно-процессуальным законодательством РФ случаях по постановлению следователя для обеспечения перевода речи участника уголовного судопроизводства, не владеющего языком уголовного судопроизводства, а также для составления переводов копий процессуальных документов, в том числе подлежащих вручению данному участнику.
Участие переводчика на стадии предварительного следствия служит, с одной стороны, средством установления объективной истины по уголовному делу, а с другой — гарантией обеспечения конституционных прав личности, а применительно к подозреваемому и обвиняемому — одним из способов реализации права на защиту. Все это предопределяет процессуальный статус переводчика, выполняющего функции как специалиста, так и защитника, хотя в полной мере он не является ни тем, ни другим. Как справедливо отмечается в научной литературе, «переводчик обладает специальными лингвистическими познаниями... данное основание персонифицирует его среди других лиц, обладающих специальными познаниями».
Присутствие переводчика должно быть обеспечено при производстве всех без исключения следственных действий с участием лица, не владеющего языком судопроизводства. Недопустимо выборочное привлечение переводчика только к некоторым следственным действиям, даже если такое желание высказывает сам участник уголовного судопроизводства. В этих случаях доказательства, полученные без участия переводчика, могут быть признаны недопустимыми.
Системный анализ взаимосвязанных положений ст. ст. 18, 59, 61, 69 УПК РФ, а также правил, выработанных в теории уголовного процесса, позволяет сформулировать требования к переводчику. Их можно разделить на две группы: общие и специальные.
Общие требования вытекают из смысла ст. 307 УК РФ, ответственность по которой переводчик несет в случае заведомо неправильного перевода, и заключаются в том, что переводчик должен отвечать признакам субъекта преступления по указанной статье уголовного закона. К ним относятся вменяемость и достижение 16-летнего возраста.
Специальные требования позволяют идентифицировать переводчика как участника уголовного процесса и характеризуют его назначение в сфере уголовно-процессуальной деятельности. Ими являются:
1) компетентность, понимаемая в данном случае как свободное владение минимум двумя языками: уголовного судопроизводства и тем, которым в достаточной степени владеет участник процесса.
Свободное владение языками подразумевает:
свободное понимание разговорной речи на обоих языках;
умение без посторонней помощи изъясняться на данных языках;
умение изложить на обоих языках все фактические обстоятельства, связанные с производством по делу;
умение разъяснить применяемые при производстве специальные термины в понятной и доступной форме.
Если назначенный следователем переводчик имеет специальное образование и стаж работы переводчиком, рекомендуется приобщать к материалам уголовного дела копии дипломов и иных документов, подтверждающих указанные факты.
Ряд авторов полагают, что к переводчику следует предъявлять повышенные профессиональные требования. Так, В.А. Пономаренков среди критериев, определяющих компетентность переводчика, называет «наличие высшего профессионального образования в области лингвистики и межкультурной коммуникации; знание этносоциальных особенностей носителей языка, с которого или на который необходимо произвести перевод; наличие соответствующего опыта и межкультурной коммуникации» <1>. Исследователь убежден, что лиц, свободно владеющих языком перевода, но не имеющих специального образования, можно приглашать в качестве переводчиков по уголовным делам только в исключительных случаях, при отсутствии дипломированного специалиста <2>. Однако такая точка зрения не основана на законе. В научной литературе справедливо отмечается, что наличие профильного образования — необязательное требование для назначения лица переводчиком <3>, и «подобная „невзыскательность“ законодателя во многом обусловлена сложностью поиска и подбора переводчиков для участия по уголовным делам» <4>. Главным критерием, позволяющим следователю сделать вывод о хорошем владении переводчиком необходимыми языками, считается свободное и эффективное общение переводчика с участниками уголовного судопроизводства, в частности с лицом, нуждающимся в его услугах.
Кроме того, многие граждане РФ, для которых русский язык является родным, не обладают глубокими знаниями в области филологии и лингвистики. Однако закон не требует предоставления им соответствующего специалиста, поскольку для участия в уголовном судопроизводстве необходимо, чтобы лицо знало язык на разговорном уровне. Этого вполне достаточно для понимания сущности выдвинутого подозрения или обвинения и изложения своих доводов против него;
2) непредвзятость, незаинтересованность в исходе уголовного дела <1>. Необходимо отметить, что не считается нарушением привлечение в качестве переводчика сотрудника правоохранительных органов, что достаточно широко практикуется в следственной деятельности. Важно лишь, чтобы данный сотрудник не принимал участия в пресечении преступления и задержании лица, не владеющего языком судопроизводства, а также не являлся непосредственным начальником должностных лиц, производивших задержание или ведущих расследование. Сама по себе принадлежность лица к штату правоохранительного органа, в том числе того, сотрудники которого пресекли преступление, не свидетельствует о его заинтересованности в исходе дела;
3) отсутствие совмещения уголовно-процессуальных статусов, т.е. выполнения одним лицом обязанностей должностного лица, осуществляющего уголовное судопроизводство, а также функций свидетеля, потерпевшего, законного представителя, эксперта и обязанностей переводчика, хотя бы упомянутые лица свободно владели необходимыми языками. Свободное владение языком лицом, осуществляющим производство по уголовному делу, не освобождает его от необходимости назначить переводчика <1>.
В силу данного правила недопустимы иногда практикуемые в следственной практике допросы переводчика, в которых тот дает показания относительно своей компетентности в области переводов. Во-первых, при этом лицо неминуемо приобретает процессуальный статус свидетеля, даже если его показания не связаны с обстоятельствами, входящими в предмет доказывания. Это исключает возможность привлечения его к делу в качестве переводчика по формальным основаниям. Во-вторых, такой способ подтверждения компетентности крайне ненадежен, поскольку факт владения языком подтверждается самим лицом, привлекаемым в качестве переводчика, а не объективными сведениями.
В соответствии с ч. 2 ст. 59 УПК РФ следователь должен вынести постановление о назначении переводчика. Думается, что это требование — несомненное достоинство УПК РФ по сравнению с УПК РСФСР, где сведения о переводчике приводились только в протоколах следственных действий, в которых он участвовал. Наличие постановления упорядочивает деятельность по привлечению переводчика и позволяет быстро установить, кто из участников уголовного судопроизводства нуждается в его услугах.
В описательно-мотивировочной части постановления, в частности, необходимо отразить, что конкретное лицо (с указанием его процессуального статуса) не владеет языком уголовного судопроизводства и, напротив, знает другой язык и нуждается в услугах переводчика с данного языка, а также что лицо, назначаемое в качестве переводчика, свободно владеет двумя обозначенными языками. В некоторых случаях в этой части постановления указывается и специальное образование переводчика. По мнению ряда авторов, если переводчик такого образования не имеет, это тоже должно быть отражено в постановлении <1>. Думается, что приведение этих сведений необязательно, поскольку наличие образования не является непременным требованием для назначения лица переводчиком. И тем более не стоит упоминать об отсутствии образования, поскольку эта информация лишь поставит под сомнение как компетентность переводчика, так и правомерность соответствующего решения следователя. В силу незначительного числа лиц, имеющих образование в области переводов с иностранных языков, на практике в качестве переводчиков гораздо чаще привлекаются лица без соответствующего специального образования.
В резолютивной части постановления формулируется решение о назначении лица переводчиком по делу, указываются его фамилия, имя, отчество, дата рождения.
Постановление должно быть объявлено под расписку переводчику, а также лицу, которому назначен переводчик (последнее, к сожалению, делается не всегда). В постановлении рекомендуется сделать отметку о том, имеет ли это лицо заявления об отводе переводчика. Одновременно с вынесением постановления целесообразно брать с переводчика подписку о предупреждении его об уголовной ответственности за заведомо неправильный перевод и подписку о неразглашении переводчиком данных предварительного следствия.
В соответствии с п. 3 ст. 59 УПК РФ переводчик имеет право:
задавать вопросы участникам уголовного судопроизводства в целях уточнения перевода;
знакомиться с протоколом следственного действия, в котором он участвовал, делать замечания (подлежащие занесению в протокол) по поводу правильности записи перевода;
приносить жалобы на действия и решения следователя, прокурора и суда, ограничивающие его права.
По правилам ч. 4 ст. 59 УПК РФ переводчик не вправе:
осуществлять заведомо неправильный перевод (за это предусмотрена уголовная ответственность по ст. 307 УК РФ);
разглашать данные предварительного расследования, ставшие ему известными в связи с участием в производстве по данному делу в качестве переводчика, если он был заранее предупрежден о неразглашении в порядке, установленном ст. 161 УПК РФ (данные действия наказываются по ст. 310 УК РФ);
уклоняться от явки по вызовам следователя, прокурора или в суд (за это ст. 17.7 КоАП РФ установлена административная ответственность).
Следует отметить, что переводчик наделен правом переводить все материалы уголовного дела, без каких-либо исключений. Более того, перевод, выполненный назначенным по уголовному делу переводчиком, должен считаться приоритетным по отношению к переводам, полученным из других источников, и не требует заверения какими-либо субъектами, осуществляющими удостоверительные функции в гражданском судопроизводстве (например, нотариусами или консульскими учреждениями).
Нельзя согласиться с авторами, предлагающими «проводить аудио- , видеозапись следственного действия с переводом, чтобы впоследствии можно было проконтролировать качество перевода путем консультации с филологом» <1>. При таком подходе, по сути, заранее ставятся под сомнение компетентность назначенного переводчика и доказательственное значение следственных действий, произведенных с его участием. Непонятно, почему нельзя сразу назначить переводчиком то лицо, которому будет предъявлена видеозапись следственного действия, вместо того чтобы наделять его контрольными функциями.
В уголовном деле могут участвовать несколько переводчиков с одного языка (если они, например, назначены постановлениями последовательно друг за другом по причине невозможности участия переводчика, назначенного ранее, при производстве того или иного следственного действия). В этом случае допускается участие любого из назначенных переводчиков при производстве следственных действий без вынесения дополнительного постановления.
Независимо от наличия общей подписки о предупреждении переводчика об уголовной ответственности за заведомо неправильный перевод, взятой одновременно с вынесением постановления о назначении переводчика и действующей на протяжении всего предварительного следствия, в протоколе каждого следственного действия должен быть зафиксирован факт участия переводчика в нем с указанием его фамилии, имени, отчества. Также нужно сделать отметку о разъяснении переводчику его процессуальных прав и предупреждении его об уголовной ответственности по ст. 307 УК РФ за заведомо неправильный перевод.
При выполнении переводчиком письменного перевода документов, подлежащих вручению обвиняемому, желательно приобщать копию перевода к материалам уголовного дела. Это необходимо для подтверждения наличия перевода как такового и для возможной проверки его качества и аутентичности. Приобщаемый к делу перевод должен быть подписан переводчиком.
Требуется отметить, что переводчик выполняет письменные и устные переводы в интересах не только обвиняемого, но и следователя. Так, переводчик осуществляет переводы изъятых документов на иностранных языках, аудиозаписей разговоров лиц, привлекающихся к уголовной ответственности, и т.п. Целесообразно составлять протокол осмотра указанных носителей информации с участием переводчика и сделать отметку о предупреждении переводчика об уголовной ответственности за заведомо неправильный перевод по ст. 307 УК РФ, а сам перевод приложить к данному протоколу.
Основания для отвода переводчика указаны в ч. 2 ст. 69 и ч. 1 ст. 61 УПК РФ и делятся на две группы:
1) заинтересованность переводчика в исходе уголовного дела. Имеет место, если он:
был потерпевшим, гражданским истцом, гражданским ответчиком или свидетелем по данному делу;
участвовал в качестве судьи, прокурора, следователя, дознавателя, присяжного заседателя, эксперта, специалиста, понятого, секретаря судебного заседания, защитника, законного представителя обвиняемого, представителя потерпевшего, гражданского истца или гражданского ответчика;
является родственником любого участника производства по уголовному делу;
2) некомпетентность переводчика, т.е. недостаточное знание языка уголовного судопроизводства или языка, перевод с которого требуется.
Решение об отводе переводчика принимается следователем по собственной инициативе или по ходатайству участников уголовного судопроизводства и оформляется постановлением.
От отвода нужно отличать замену переводчика, которая может быть произведена в следующих случаях:
1) когда назначенный переводчик не может по каким-либо обстоятельствам, не связанным с его заинтересованностью или некомпетентностью, участвовать при производстве следственного действия. Например, по уголовному делу, расследовавшемуся ГСУ ГУ МВД России по Свердловской области, в качестве обвиняемого был привлечен Ч. — гражданин Республики Таджикистан, таджик по национальности. Ему был предоставлен переводчик с таджикского языка А., который после участия в нескольких следственных действиях выехал в служебную командировку в другую область, после чего постановлением следователя переводчиком был назначен Ш., который и обеспечивал перевод при производстве оставшихся следственных и иных процессуальных действий;
2) когда при производстве первоначальных следственных действий участнику уголовного судопроизводства был предоставлен переводчик с одного языка, а в ходе следствия выяснилось, что ему требуется переводчик с другого языка. Данная замена не является отводом, поскольку речь не идет о необъективности или некомпетентности переводчика. Необходимо вынести новое постановление о назначении переводчика с указанием причины замены. Так, сотрудниками ГУ МВД России по Свердловской области за незаконный сбыт наркотических средств в особо крупном размере был задержан М. Перед допросом в качестве подозреваемого, во время составления протокола разъяснения прав, он пояснил, что родился и воспитывался в смешанной семье (отец по национальности азербайджанец, мать — таджичка), проживал в Республике Таджикистан, но в селении, где большинство населения — узбеки и разговаривают в основном по-узбекски, и заявил о том, что желает давать показания на узбекском языке. Подозреваемому предоставили переводчика с узбекского языка, в присутствии которого был произведен допрос. На следующий день, перед очной ставкой с обвиняемым Х., М. заявил, что узбекский язык он понимает, но лучше владеет азербайджанским языком, и следователь назначил ему переводчика с азербайджанского языка, чьими услугами М. и пользовался на протяжении предварительного следствия. Впоследствии М. был осужден Ленинским районным судом Екатеринбурга, при этом все доказательства, полученные в присутствии переводчиков как с узбекского, так и с азербайджанского языка, были признаны допустимыми.