Заведомо ложный донос

Заведомо ложный донос

Заведомо ложный донос относится к числу довольно распространенных преступлений против правосудия. Такая распространенность объясняется тем, что донос нередко применяется как средство устранение конкурентов, затруднение их коммерческой деятельности, сведение личных счетов и др.). В отдельных случаях заведомо ложное сообщение о преступлении используется в качестве приема защиты, например, сообщение о незаконном применении силы со стороны сотрудников полиции.

Особую опасность заведомо ложного доноса отметил Конституционный Суд РФ в Обзоре своей практики за второй квартал 2013 года. В нем он указал. что заведомо ложный донос о совершении преступления посягает не только на интересы правосудия, но и на права личности, умаляя ее достоинство. При решении вопроса о наличии состава этого преступления необходимо устанавливать, служат ли сообщаемые сведения средством защиты своих интересов, не содержат ли они признаков оговора или доноса, являются ли заведомо ложными или связаны с субъективным либо объективным заблуждением виновного, не находятся ли в причинно-следственной связи с примененным к нему насилием.

Приведенные положения показывают, насколько сложным может быть решение вопроса о наличии заведомо ложного доноса, несмотря на кажущуюся простоту рассматриваемого состава преступления. Среди юристов существует различное мнение относительно квалификации действий по данному составу.

Статья 306 УК РФ не указывает органы, ложное сообщение которым образует состав данного преступления... Исходя из этого, можно сказать, что наличие состава преступления, предусмотренного ст. 306 УК РФ, не соотносится с тем, в какой орган власти поступило сообщение.

Cуд не является органом уголовного преследования, но. по делам частного обвинения, заявление о преступлении принимает мировой судья. Если по такому делу мировой судья установит, что имел место заведомо ложный донос, то помимо вынесения оправдательного приговора он направляет информационное письмо о факте заведомо ложного доноса в орган, осуществляющий уголовное преследование совместно с имеющимися у него материалами.

На практике и в теории имеются определенные расхождения в оценке деяния, когда заведомо ложное сообщение о преступлении распространяется, например, посредством СМИ. По мнению ряда правоведов, заведомо ложное сообщение о совершении лицом преступления, сообщенное третьим лицам или в средствах массовой информации, следует квалифицировать как клевету.

По мнению других юристов, эта позиция, является не верной. Так как отграничение составов «клеветы» и «заведомо ложного доноса» следует проводить по субъективной стороне.

Таким образом, под заведомо ложным доносом понимается сообщение, адресованное в итоге правоохранительным органам, о якобы готовящемся или совершенном преступлении или (и) лице, в нем участвующем. Сообщение может быть сделано и другим органам власти, которые обязаны направить указанное сообщение по принадлежности. Вместе с тем, сообщение о преступлении, сделанное по адресу физических лиц, частных, общественных организаций, не образует состава рассматриваемого преступления в связи с отсутствием обязанности у таких субъектов направлять сообщения по принадлежности и, таким образом, вовлекать органы власти в рассмотрение сообщений.

Ложный донос может быть подан как в устной форме, так и письменной, а так же по телефону, через других лиц и прочее. Назвал доносчик свое подлинное имя, или сделал анонимный донос- правового значение не имеет. Однако, последнее утверждение оспаривается многими юристами, так как, анонимные сообщения не проверяются.

Но далеко не все анонимные обращения не проверяются. Так, в соответствии с п. 129 Приказа МВД России от 12 сентября 2013 г. N 707 " , анонимные обращения о подготавливаемом, совершаемом или совершенном противоправном деянии, регистрируются и подлежат направлению в подразделение системы МВД России или другой государственный орган в соответствии с их компетенцией. Если же в анонимном заявлении содержится информация о совершенном или готовящемся террористическом акте, она докладывается уполномоченным сотрудником подразделения делопроизводства руководителю территориального органа и в соответствии с его резолюцией передается в дежурную часть для незамедлительной регистрации в КУСП (п. 130 названной Инструкции). А далее решение о целесообразности проведения проверки по анонимному обращению, не содержащему сведений, указанных в п. 130 Инструкции, принимает руководитель органа внутренних дел.

Аналогичные положения о проверке анонимных обращений содержатся и в инструкциях ряда других правоохранительных органов.

Итак, в некоторых случаях анонимные сообщения о преступлении подлежат проверке. При подтверждении сообщения возбуждается уголовное дело. А если проверкой было установлено, что сообщение о преступлении является не соответствующим действительности? Может ли в этом случае отсутствие данных о личности заявителя служить основанием для решения вопроса об отсутствии состава этого преступления. Очевидно, нет, так как наличие состава не устанавливается на основании того, известен или не известен преступник.

Поэтому состав ложного доноса, будет иметь место независимо от того, был ли исполнитель обращения персонифицирован или анонимен.

Следует обратить внимание на то, что ответственность за ложное сообщение об акте терроризма предусмотрена специальной нормой. При этом ответственность по этому составу возможна только за ложное сообщение о готовящемся акте терроризма. В случае заведомо ложного доноса о совершенном акте терроризма действия виновного квалифицируются по ст. 306 УК РФ.

Для наличия состава заведомо ложного доноса, необходимо, чтобы донос был ложным, т.е. не соответствующим действительности. Это может относиться только к событию преступления, когда о причастных к нему лицах не сообщается, либо связано с обвинением конкретного лица в преступлении, которое оно не совершало, либо с обвинением в более тяжком преступлении, чем совершенное на самом деле, и т.п.

Ложность должна охватывать фактические обстоятельства, а не их юридическую оценку. Отсюда, если заявитель, правильно описав событие, даст ему неверную юридическую квалификацию, состава заведомо ложного доноса не будет.

Сообщение правоохранительным органам своих предположений, мнений или догадок, если они не выдаются за достоверные сведения, не образуют ложного доноса.

Нет ложного доноса, если гражданин сообщил действительные факты о готовящемся преступлении, от совершения которого виновные в дальнейшем добровольно отказались.

Субъективная сторона этого преступления характеризуется только прямым умыслом. Виновный сознает, что сообщает в соответствующие органы заведомо ложные сведения о преступлении или мнимом преступнике.

Наличие цели привлечения невиновного к уголовной ответственности порой неосновательно соотносится с субъектом, которому направляется донос — утверждается, что если он адресован лицу или органу, обладающим правом возбуждения уголовного дела, то такая цель имеет место, если же другому субъекту, то подобной цели нет. Подобный подход к решению вопроса о наличии рассматриваемого состава преступления кажется несколько упрощенным. Решая поставленную проблему даже с учетом фактора обязательности цели привлечения к уголовной ответственности для наличия состава заведомо ложного доноса, на наш взгляд, необходимо учитывать, что целевое назначение действий виновного может быть различным в зависимости от ситуации и наличия ближайшей (промежуточной) цели и конечной цели.
К примеру, обвиняемый осуществляет заведомо ложный донос, суть которого состоит в том, что к нему применялись недозволенные средства, под воздействием которых он оговорил себя. Цель таких действий состоит в том, чтобы, опорочив сотрудников правоохранительных органов, избежать уголовной ответственности. При этом виновному безразлично, привлекут ли реально к уголовной ответственности обвиненных им лиц или нет. Главное — добиться необходимого итога, средством достижения которого является заведомо ложный донос. Привлечение к уголовной ответственности невиновного в таких случаях будет промежуточной, желательной, но не обязательной целью, что следует расценивать как наличие субъективной стороны преступления. Соответственно, она может иметь место и тогда, когда донос направляется в органы или лицам, не обладающим правом возбуждать уголовное дело, но обязанным реагировать на поступившее сообщение о преступлении.

Установление цели, характерной для рассматриваемого преступления, служит и отграничению заведомо ложного доноса от смежных с ним составов преступлений, в частности, от клеветы, соединенной с обвинением лица в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления (ч. 5 ст. 128.1 УК РФ).

На практике господствует позиция, согласно которой при клевете умысел виновного направлен на то, чтобы опорочить другое лицо, цель же возбуждения уголовного дела или привлечения невиновного к уголовной ответственности отсутствует

Понимание целевого назначения заведомо ложного доноса помогает не только разграничить смежные составы преступлений, но в некоторых случаях является и основанием для непризнания в действиях виновного состава преступления. На практике отсутствие цели привлечения невиновного к уголовной ответственности, например, когда заведомо ложный донос является способом защиты, означает, что его применение не образует состава преступления, предусмотренного ст. 306 УК РФ.

Отсюда заведомо ложные показания подозреваемого (обвиняемого) об участии в совершении преступления другого лица не образуют заведомо ложного доноса, поскольку эти показания даются с целью уклониться от уголовной ответственности и являются способом защиты от обвинения.

Таким образом, состав заведомо ложный донос отсутствует, если донос является способом защиты от обвинения. Но здесь возникает вопрос: можно ли защищаться способами, противоречащими закону, являющимися преступлениями?

По этому поводу высказался Конституционный Суд РФ, который в Определении от 4 апреля 2013 г. N 661-О указав в нем, по существу, что наделение граждан правом представлять доказательства в свою защиту от подозрения или обвинения в совершении преступления не означает возможности его реализации незаконными, в том числе преступными средствами.
Обвиняемый в этом случае вправе либо хранить молчание, либо давать показания таким образом, чтобы с очевидностью не нарушать права других лиц, не прибегать к запрещенным законом способам защиты.
В связи с этим, вполне правомерной является постановка вопроса о некоторой корректировке судебной практики и признании наличия состава заведомо ложного доноса также и в тех случаях, когда его основным целевым назначением является попытка уклониться от уголовной ответственности.

Нередко подследственные заявляют о совершенном в отношении их преступлении со стороны сотрудников полиции. Несмотря на то, что впоследствии в ходе судебного заседания суд устанавливает, что такое заявление не соответствует действительности уголовное дело за заведомо ложный донос. В ходе судебного разбирательства подсудимые часто заявляют, что дали признательные показания под давлением оперативных сотрудников полиции или следователей.

В последующем при вынесении приговора судом такие доказательства, как протокол допроса подозреваемого, обвиняемого, проверка показаний на месте и другие с участием самих подозреваемых или обвиняемых, признаются допустимыми, относимыми и закладываются в основу обвинительного приговора, а версии о том, что у осужденного в ходе предварительного следствия «выбивались показания» либо он «подписал чистые протоколы», которые следователь в последующем заполнил по своему усмотрению, необоснованно воспринимаются как способ защиты, выбранный и используемый в ходе судебного следствия подсудимым и стороной защиты, полагающими, что данный способ не запрещен УПК РФ, несмотря на то что подсудимый заявляет о совершенных в отношении его преступлениях сотрудниками милиции, предусмотренных ст. ст. 285, 286, 303 УК.

По данному заявлению, в соответствии с требованиями ст. ст. 144, 145 УПК, должно приниматься решение о возбуждении уголовного дела или об отказе в его возбуждении в отношении. Несмотря на это судом не направляется в орган предварительного следствия соответствующая информация, содержащая заявление и сведения о совершенном преступлении, для ее проверки в установленном порядке и надлежащем оформлении, предусмотренном УПК.
Суд ограничивается допросом сотрудников силовых структур в судебном заседании по существу заявления, необоснованно принимая на себя функции органа предварительного следствия при проверке версии подсудимого, несмотря на то что по указанной категории преступлений проверка и предварительное следствие проводятся следователями СО СУ СК при прокуратуре РФ.
Многие юристы считают, что в данном случае заявления подсудимого о преступлении необходимо расценивать как способ защиты, законодательно не обосновано и по своей сути является глубоким заблуждением, поскольку в ст. 306 УК не предусмотрены какие-либо ограничения в части субъекта этого преступления, который в данном случае является общим. Однако, полагаю, что на данном этапе такая судебная практика оправдана, поскольку проверка сообщений о применении недозволенных методов следствия проводится не процессуальным путем с явным оправдательным уклоном сотрудников правоохранительных органов. Возбуждение уголовного дела по таким заявлением столь же редкое явление, как вынесение оправдательного приговора судами в нашей стране.

Ложный донос может быть совершен по самым разным мотивам и считается оконченным с момента получения сообщения соответствующим органом. Последствия для квалификации значение не имеет, но учитывается при назначении наказания и влияет на цену иска, которые заявляются в таких случаях, в целях возмещении ущерба причиненного государству или личности.

Таким образом, согласно отечественной судебной практике наличие состава заведомо ложного доноса зависит от следующих основных аспектов:
— мотива действий подозреваемого или обвиняемого (желание уйти от ответственности или отомстить должностному лицу правоохранительного органа);
— содержания доноса, т.е. его связи с предметом доказывания по уголовному делу, по которому доносчик привлекается к уголовной ответственности;
— процессуального статуса доносчика (является он подозреваемым (обвиняемым) по уголовному делу или еще нет).