Право на защиту- правовые позиции ЕСПЧ

ЕСПЧ настаивает на необходимости обеспечения не иллюзорных, а реальных прав, в том числе и применительно к праву на справедливое судебное разбирательство.

СВОЕВРЕМЕННОСТЬ ДОПУСКА АДВОКАТА К УЧАСТИЮ В ДЕЛЕ

П. 1 Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 29 «О практике применения судами законодательства, обеспечивающего право на защиту в уголовном судопроизводстве».предложен широкий подход к определению субъекта, обладающего в уголовном процессе правом на защиту. Такое определение вполне отвечает подходу ЕСПЧ к решению вопроса о том, с какого момента лицо имеет право на допуск к нему адвоката. Однако в этом Постановлении не определены четко последствия нарушения незаконного и необоснованного ограничения права лица на допуск к нему защитника (адвоката). Возможные последствия нарушения права лица на защиту перечислены в п. 18 данного Постановления в виде списка, без конкретизации того, какие последствия непременно должны наступить в той или иной конкретной ситуации.

Однако, ЕСПЧ предлагает более жесткий подход к подобным нарушениям права на защиту. Он в своей деятельности неоднократно подчеркивал важность досудебных стадий для подготовки разбирательства по уголовному делу, поскольку доказательства, добытые на этой стадии, определяют рамки, в которых обвинение в совершении преступления будет рассматриваться в судебном разбирательстве.

По мнению ЕСПЧ, обвиняемый на этой стадии судопроизводства часто оказывается в особо уязвимом положении, последствия которого усугубляются тем фактом, что уголовно-процессуальное законодательство все больше усложняется, особенно в части правил, регулирующих сбор и использование доказательств... Это право предполагает, что сторона обвинения в уголовном деле должна обосновать свою позицию против обвиняемого, не прибегая к методам давления или подавления, вопреки воле обвиняемого.

Помощь адвоката на ранней стадии, по мнению ЕСПЧ, является также частью процессуальных гарантий реализации привилегии не свидетельствовать против себя (постановление ЕСПЧ от 24.09.2009 по делу «Пищальников против России», жалоба № 7025/04). С учетом этого ст. 6 Конвенции требует, чтобы обвиняемому была предоставлена возможность воспользоваться помощью адвоката, как правило, уже на начальных стадиях допроса в полиции. Это право может подлежать установленным законом ограничениям, но только при достаточном на то основании. Если такое ограничение было допущено, то необходимо убедиться, не лишило ли обвиняемого наложенное ограничение, в свете всего судебного разбирательства, права на справедливое рассмотрение его дела.

Нарушения права лица на участие адвоката на начальных стадиях могут, согласно правовым позициям ЕСПЧ, привести к нарушению права на справедливое судебное разбирательство в двух ситуациях:
1. при фиксации показаний.
Право на защиту неизбежно ставится под сомнение, если в основе обвинения лежат показания, сделанные во время допроса полицией без присутствия адвоката (постановление ЕСПЧ от 21.01.2012 по делу «Нечто против России», жалоба № 24893/05). В более позднем своем постановлении от 30.04.2015 по делу «Шамардаков (Shamardakov) против России» (жалоба № 13810/04) ЕСПЧ, указал, что право на защиту безвозвратно утрачивается, когда признательные показания, сделанные во время допросов в полиции без доступа к адвокату, используются для осуждения.

Таким образом, ЕСПЧ считает, что использование для обоснования обвинительного приговора признательных показаний, полученных от лица, не имевшего доступа к адвокату, недопустимо, поскольку нарушает право на защиту такого лица и приводит к нарушению его права на справедливое судебное разбирательство.
При этом, следует также учитывать, что ЕСПЧ дал автономное определение термину «свидетель». Под ним он понимает любое лицо, чьи показания, зафиксированные органами следствия, используются национальными судами в качестве доказательств по делу вне зависимости от того, в какой форме имела место такая фиксация (постановление ЕСПЧ от 26.04.2007 по делу «Вожигов против России», жалоба № 5953/02).
Отсюда, разного рода документы и протоколы следственных действий, содержанием которых по существу является запись показаний конкретного лица (в российских уголовных делах это могут быть: объяснения; протоколы опознания (постановление ЕСПЧ от 27.01.2011 по делу «Кривошапкин против России», жалоба № 42224/02), очной ставки (постановление, следственного эксперимента или проверки показаний на месте; протокол освидетельствования; явка с повинной (постановление ЕСПЧ от 13.07.2010 по делу «Лопата против России», жалоба № 72250/01) и т. п.), следует с учетом этой позиции рассматривать именно как показания. Соответственно, на ситуации, в которых формируются такие процессуальные документы, распространяется право обвиняемого на участие защитника. Поэтому нарушение такого права должно повлечь за собой невозможность использования соответствующих материалов для обоснования обвинительного приговора суда.
2.При ограничении или лишении свободы.
Согласно правовой позиции ЕСПЧ, сформулированной по делу «Шамардаков против России», в соответствии с общепринятыми международными стандартами, обвиняемый, как только он лишается свободы, имеет право на помощь адвоката независимо от того, подвергается ли он допросам. ЕСПЧ мотивирует это правило, ссылаясь на то, что справедливость судебного разбирательства предполагает, что обвиняемый имеет возможность получить всю необходимую помощь адвоката, которая может заключаться в обсуждении с адвокатом ситуации, организации защиты, поиске доказательств в пользу обвиняемого, подготовке к допросу, поддержке обвиняемого в бедственном положении и контроле адвокатом условий содержания под стражей. В данном деле ЕСПЧ пришел к выводу о том, что если ограничение права лишенного свободы лица на допуск к нему адвоката не было оправданным, то нет необходимости анализировать, какой эффект это оказало на судебное разбирательство по делу: в этом случае право на справедливое судебное разбирательство непоправимо нарушено.

Европейский Суд считает возможным сделать вывод об отсутствии юридической помощи при допросе и в том случае, когда не проводилось собственно следственных или иных процессуальных действий, результатом которых стала бы письменная фиксация показаний лица. Так, по делу «Павленко против России» Европейский Суд счел, что имеются серьезные основания полагать, что заявитель несколько раз допрашивался в отсутствие эффективной юридической помощи- «Как следует из журнала посетителей, представленного заявителем в суд и Европейский Суд, различные сотрудники милиции посещали заявителя в изоляторе временного содержания поочередно и практически ежедневно. Защитник присутствовал только для целей допроса следователем или совершения определенных следственных действий, например опознания по фотографии. Отсутствуют данные о том, что заявитель действительно отказался от своего права на помощь защитника для целей вышеупомянутых „бесед“ с сотрудниками. Европейский Суд не имел средств удостовериться в том, что „беседы“ не затрагивали преступления, в которых заявитель впоследствии сознался. По сути, государство-ответчик не пыталось разъяснить природу этих „бесед“, чтобы устранить сомнения в их ненадлежащем характере…».

Таким образом, Пленум ВС РФ прямо не указал в указанном Постановлении на недопустимость использования в качестве доказательств обвинения всех материалов (объяснений лица, в отношении которого проводилась проверка сообщения о преступлении, а также результатов следственных и процессуальных действий, полученных с участием подозреваемого, обвиняемого), при получении которых было нарушено право этого лица на участие защитника (адвоката).

Кроме того, Пленуму Верховного Суда РФ в своем Постановлении не предусмотрел конкретные последствия не допуска (непредоставления) защитника лицу, лишенному свободы до суда (в том числе, если имело место фактическое лишение лица свободы, не оформленное в соответствии с УПК РФ.

ОБЯЗАННОСТИ СУДА ПО ОБЕСПЕЧЕНИЮ РЕАЛИЗАЦИИ ПРАВА НА ЗАЩИТУ

ЕСПЧ полагает, что председательствующий судья является основным защитником справедливости судопроизводства, и он не может быть освобожден от обязательства, связанного с разъяснением обвиняемому его процессуальных прав и обязанностей, а также с контролем по их надлежащему выполнению.

Пленум Верховного Суда РФ не вполне подтверждает данную правовую позицию ЕСПЧ, указывая в п. 3 Постановления, что на суд возлагается обязанность разъяснить обвиняемому его права, а также обеспечить возможность их реализации. Очевидно, что требование обеспечения возможности реализации прав обвиняемого имеет более узкий характер, чем требование контроля за их надлежащим выполнением, поскольку не включает в себя возможность принятия судом мер инициативного характера в тех случаях, когда суд, например, видит, что защитник, назначенный обвиняемому, не выполняет своих функций или действует вопреки интересам обвиняемого.
Европейский Суд считает, что обязанность государства предоставить бесплатную юридическую помощь не исчерпывается одним только назначением защитника. По мнению ЕСПЧ, само назначение еще не обеспечивает эффективной помощи, так как назначенный адвокат может умереть, серьезно заболеть, в течение длительного периода быть лишен возможности действовать или уклоняться от выполнения своих обязанностей. Власти, если они уведомлены о возникшем положении, должны либо его заменить, либо заставить выполнять свои обязанности.

Правовая позиция, в соответствии с которой суд должен не только предоставлять возможности для беспрепятственной реализации права на защиту, но и контролировать его надлежащую реализацию, хотя и не сформулированная прямо, нашла некоторое отражение в ряде конкретных положений, включенных в текст Постановления Пленума. В частности: в п. 9, абз. 3 п. 12, п. 14 (обязанность суда принять меры к назначению защитника в случае рассмотрения дела в отсутствие обвиняемого, в случае отвода защитника либо если подсудимый не отказался от защитника в установленном порядке); абз. 4 п. 10 (разрешающем отвод защитника по инициативе суда); п. 11 (предусматривающем возможность отказа в удовлетворении ходатайства о допуске иного лица в качестве защитника в случае, если такое лицо будет не в состоянии осуществлять надлежащую защиту) и др.
Европейский Суд подтвердил право государства назначать защитника, «когда того требуют интересы правосудия», даже вопреки конкретным возражениям обвиняемого или прямо выраженной им просьбы о том, что он будет защищать себя лично (постановление от 25.09.1992 по делу «Круассан (Croissant) против Германии». Решая вопрос о том, требуют ли интересы правосудия назначения защитника в каждом конкретном случае, Европейский Суд учитывает следующие обстоятельства:
• сложность дела;
• степень тяжести наказания, грозящего обвиняемому;
• способность обвиняемого адекватно представить свое дело без помощи защитника.
Помимо этих общих критериев, Европейский Суд при решении вопроса о том, требовали ли интересы правосудия назначения обвиняемому защитника, учитывает также и некоторые иные обстоятельства, которые могли снизить при рассмотрении конкретного дела степень защищенности обвиняемого. Например, по мнению ЕСПЧ, использование права на юридическую помощь приобретает особое значение, когда заявитель принимает участие в судебном процессе посредством видеосвязи, поэтому в таких ситуациях суд обязан предоставлять обвиняемому защитника, даже если он и не просит об этом (постановления от 09.04.2009 по делу «Григорьевских против России», жалоба № 22/03 17, от 30.04.2015 по делу «Мисюкевич (Misyukevich).
С учетом приведенного можно констатировать, что положения анализируемого Постановления относительно допуска и назначения защитника представляются в достаточной мере соответствующими правовым позициям и практике ЕСПЧ, хотя и не всегда совпадают с ними текстуально.

ОБЕСПЕЧЕНИЕ ВОЗМОЖНОСТИ ДЛЯ ЗАЩИТНИКА ВЫПОЛНЯТЬ СВОИ ОБЯЗАННОСТИ

Государство должно обеспечить выполнение ряда условий, необходимых для обеспечения защитнику возможности эффективно выполнять свои обязанности по отношению к доверителю.
Право на конфиденциальное общение. Среди проблем, которые возникают в российском уголовном судопроизводстве в этой связи и на которые обратил внимание Европейский Суд, следует особо отметить проблему обеспечения беспрепятственных (в том числе конфиденциальных) контактов между защитником и его доверителем.
Право обвиняемого на общение со своим адвокатом за пределами слышимости третьего лица, по мнению ЕСПЧ, является частью базовых требований к справедливому разбирательству. Если адвокат не может совещаться со своим клиентом и получать от него конфиденциальные инструкции без постороннего наблюдения, «его помощь теряет значительную часть полезности, в то время как Конвенция предназначена для того, чтобы гарантировать не теоретические и иллюзорные, а практические и эффективные права.
Однако, это не означает, что ЕСПЧ признает нарушением права на защиту любые ограничения частоты и конфиденциальности встреч между адвокатом и его подзащитным... Кроме того, в исключительных обстоятельствах государство может ограничивать конфиденциальные контакты с защитником лица, находящегося под стражей. Например, возможны правомерные ограничения, связанные с угрозами безопасности, которые исходят от обвиняемого.
Любое ограничение отношений между клиентами и защитниками — неизбежное или намеренное — не должно мешать эффективной юридической помощи, на которую имеет право подсудимый. Несмотря на возможные сложности или ограничения, значение права на защиту таково, что право на эффективную юридическую помощь должно соблюдаться при любых обстоятельствах

Кроме того, любые ограничения, применяемые к обвиняемому в связи с его контактами с адвокатами, должны иметь законную основу, и закон должен быть достаточно определенным (постановление ЕСПЧ от 12.02.2009 по делу «Нолан и К. против России», жалоба № 2512/04 24).

Использование видеоконференц-связи

Данные проблемы российского правоприменения, обнаруженные ЕСПЧ, требуют отражение в постановлении Пленума Верховного Суда РФ. Но единственное упоминание проблемы конфиденциальности общения обвиняемого с защитником связано в анализируемом Постановлении с ситуацией, когда участие обвиняемого в судебном разбирательстве обеспечивается путем использования систем видеоконференц-связи (п. 16 постановления). Пленум ВС РФ предложил для решения этой проблемы разъяснять обвиняемому право общаться с защитником в отсутствие других участников судебного заседания и принимать меры к обеспечению возможности такого общения. Однако, реализации таких предложений будет недостаточно для полноценного обеспечения права на защиту обвиняемых, участвующих в судебном заседании путем использования систем видеоконференц-связи. В частности, такие меры не могут обеспечить отсутствие контроля за переговорами обвиняемого с адвокатом, осуществляемого в месте физического нахождения обвиняемого, либо путем использования технических средств контроля, а также полноценной реализации обвиняемым своего права получать консультации от своего защитника и общаться с ним по мере необходимости.
Для сравнения, ЕСПЧ считает, что такая форма участия в судебном процессе, как использование систем видеосвязи, не является принципиально неприемлемой в соответствии с понятием справедливого и публичного разбирательства, но при этом она обязательно должна гарантировать возможность для заявителя участвовать в процессе и быть выслушанным без технических препятствий; обеспечивать эффективное общение с адвокатом без свидетелей (постановление ЕСПЧ по делу «Сахновский против России»).

При решении вопроса о том, обеспечивала ли видеосвязь достаточный уровень конфиденциальности, Европейский суд опирается на свое постановление от 05.10.2006 по делу «Марчелло Виола против Италии» (жалоба № 45106/04) 26. В ходе судебного разбирательства в отношении данного заявителя обвиняемый мог разговаривать со своим защитником посредством телефонной линии, защищенной от любых попыток перехвата. Кроме того, защитник обвиняемого мог направить заменяющего адвоката в комнату видеоконференции или, наоборот, лично посетить своего клиента и поручить адвокату, заменяющему его, защиту клиента в суде. Аналогичным образом в деле «Голубев против России» (решение от 09.11.2006, жалоба № 26260/02 27)

Таким образом, очевидно, что гарантий обеспечения права на защиту при применении систем видеоконференц-связи, предложенных в п. 16 анализируемого Постановления Пленума, явно недостаточно для того, чтобы компенсировать ограничения права обвиняемого на защиту, связанные с отсутствием обвиняемого в зале судебного заседания.

Обыск у адвоката.

Еще одна проблема, связанная с возможным ограничением конфиденциальности сообщений между адвокатом и его доверителем, возникает в случаях проведения обыска у адвоката.
В Постановлении по делу «Ходорковский и Лебедев против России» ЕСПЧ указал: «… юристы не обладают иммунитетом от обысков, изъятия, прослушивания и так далее… В то же время Европейский Суд неоднократно указывал, что преследование и запугивание представителей юридической профессии затрагивает самое сердце конвенционной системы… Власти должны были иметь непреодолимую причину для вмешательства в тайну коммуникаций адвоката или в его рабочие документы». В данном деле ЕСПЧ не усмотрел наличия «непреодолимых причин» для проведения обыска у адвоката и изъятия его рабочих документов, нарушивших тайну контактов адвоката и клиента.
В недавнем постановлении от 12.02.2015 по делу «Юдицкая (Yuditskaya) и другие против России» (жалоба № 5678/06) 28 ЕСПЧ указал, что обыск помещений адвокатов должен быть предметом особо строгого контроля. Для определения того, не нарушает ли он прав, предусмотренных Конвенцией, необходимо учитывать:
• тяжесть преступления, в связи с которым производятся обыск и изъятие документов;
• наличие или отсутствие судебного разрешения на его производство;
• было ли такое разрешение суда основано на разумном подозрении и были ли разумно ограничены масштабы обыска;
• каким образом был произведен обыск и был ли он проведен в присутствии независимого наблюдателя, чтобы в ходе обыска не были затронуты привилегированные материалы (содержащие адвокатскую тайну);
• степень возможных последствий для работы и репутации лица (лиц), у которых был произведен обыск.
Допрос адвоката.
Одна из форм оказания давления на защитника по уголовному делу со стороны лиц, осуществляющих предварительное расследование, — это вызов адвоката на допрос по тому уголовному делу, по которому он осуществляет защиту. Такие вызовы могут использоваться и для того, чтобы отвести адвоката, который был вызван на допрос, даже если он отказался давать показания. По делу «Ходорковский и Лебедев против России» ЕСПЧ не стал рассматривать, оказали ли влияние на осуществление права на защиту такие вызовы адвоката на допрос, с учетом того, что при конкретных обстоятельствах дела отказ адвоката давать показания не повлек никаких санкций против него. Тем не менее ЕСПЧ указал, что такие вызовы могли оказывать сдерживающее влияние на группу защитников, а стало быть, не исключил рассмотрение вопроса о влиянии таких вызовов на справедливость судебного разбирательства по другим делам.

По мнению Европейского Суда, судья, рассматривающий уголовное дело, обязан принять действенные меры, обеспечивающие полное выполнение обязательств назначенным защитником перед обвиняемым. Например, в постановлении от 07.10.2008 по делу «Богумил против Португалии» (жалоба № 35228/03) 29 ЕСПЧ установил, что новый адвокат был назначен в день судебного разбирательства и имел 5 часов для ознакомления с делом. По мнению Суда, такой срок ознакомления с делом слишком краткий для серьезного обвинения, грозившего суровым наказанием. Назначив адвоката, суд мог по собственной инициативе отложить рассмотрение дела, сознавая, что заявитель не получил эффективной юридической помощи. Обстоятельства дела требовали от суда не оставаться пассивным и эффективно обеспечить право заявителя на защиту. Не сделав этого, суд по уголовным делам не обеспечил реальную юридическую помощь обвиняемому.