Опрос присяжных
В 2020–2022 годах в юридической литературе обострилась дискуссия, касающаяся проблемы допустимости заслушивания (опроса, допроса) присяжных заседателей судом апелляционной (второй) инстанции. Дело в том, что Судебная коллегия по уголовным делам ВС РФ по делу Алиева и Едигаряна последовательно отказывала стороне защиты в допросе присяжных заседателей, которые не только рассказывали адвокатам о нарушении норм УПК при рассмотрении уголовных дел, но и, лично явившись в судебное заседание, просили их выслушать. ВС РФ исходил из того, что УПК прямо запрещает заслушивание присяжных, но в целях проверки апелляционных жалоб инициировал внутриведомственные служебные проверки, проведение которых поручалось нередко заинтересованным в их исходе дела председателям судов, рассмотревших дело в первой инстанции. В судебной практике также имели место ситуации, когда такие проверки, уже вневедомственного характера, суд поручал Генеральной прокуратуре РФ, Следственному комитету РФ. В ходе всех этих проверок чиновники перечисленных ведомств встречались с присяжными заседателями и отбирали у них объяснения, касающиеся хода судебного разбирательства, то есть, по существу. их допрашивали. Однако сейчас ситуация изменилась,
Высший орган конституционного контроля, разрешая этот конфликт, констатировал, что по инициативе самих присяжных заседателей они вполне могут поведать в апелляции обо всех своих сомнениях (постановление КС РФ от 07.07.2020 № 33-П). Поскольку присяжные заседатели объяснения адвокатам дали добровольно, то Конституционный Суд РФ также усомнился в законности вынесенного в адрес адвоката Анисимовой О.Б. частного определения (определение КС РФ от 09.07.2020 № 1643-О).
КС РФ, в частности, констатировал, что «присяжные по обоснованному ходатайству стороны, оспаривающей приговор, могут быть приглашены в судебное заседание суда апелляционной инстанции и вправе предоставить сведения об обстоятельствах, касающихся предполагаемых нарушений уголовно-процессуального закона при обсуждении и вынесении вердикта по заданным им вопросам, не разглашая при этом сведения о суждениях, имевших место во время совещания, о позициях присяжных при голосовании». При этом КС РФ указал, что «присяжные не подлежат допросу в качестве свидетелей об обстоятельствах уголовного дела, которые стали им известны в связи с участием в производстве по нему, и о запрете присяжным нарушать тайну совещания и голосования по поставленным перед ними вопросам». Но при этом «информация о высказывании присяжными своих мнений по рассматриваемому уголовному делу до обсуждения вопросов при вынесении вердикта, об их общении с лицами, не входящими в состав суда, по поводу обстоятельств этого дела, о собирании данных по делу вне судебного заседания, о стороннем воздействии на них при обсуждении вердикта и при голосовании, о присутствии в совещательной комнате других лиц, помимо присяжных, свидетельствует о нарушении уголовно-процессуального закона либо ином противоправном поведении самих присяжных или других лиц и не может расцениваться в качестве сведений, ставших известными присяжным в связи с участием в производстве по уголовному делу, применительно к п. 1 ч. 3 ст. 56 УПК РФ. Не является она и сведениями, составляющими тайну совещания присяжных».
Организация судебного разбирательства с участием присяжных заседателей налагает на организаторов процесса в целом и аппараты судов в частности массу дополнительных обязанностей, успешность выполнения которых предопределена уровнем судебной инфраструктуры: здания, помещения, квалификация аппарата суда. Помещения, в которых присяжным (помимо зала судебного заседания) предстоит провести весьма длительное время (недели, а то и месяцы), должны быть не только по-современному удобны и комфортны — необходимо, чтобы нахождение в них полностью исключало возможность контактов членов жюри с представителями сторон, свидетелями, экспертами и прочими участниками процесса, а также представителями СМИ и прочими лицами.
Особо следует сказать о сотрудниках аппарата суда, которым поручено контактировать с присяжными заседателями. В штатных расписаниях судов специалисты подобного рода не предусмотрены. На бытовом уровне общение с членами жюри, со всеми вытекающими из этого последствиями, обычно возлагается на одного из судебных приставов.
Председательствующим в процессе судьям всегда следует быть готовыми к тому, что у некоторых присяжных может появиться некое свое особое мнение по целому ряду вопросов, в том числе и организационного характера. Неспособность профессионального судьи своевременно выявить появление у присяжных разного рода сомнений, его неумение оперативно и доходчиво разъяснить «судьям факта» суть процессуальных и организационных действий является причиной зарождения внутри возглавляемого им судебного состава спора. Из-за игнорирования таких конфликтов у присяжных заседателей возникает желание поделиться своими сомнениями со СМИ, адвокатами стороны защиты. Совершенно очевидно, что только процессуальными средствами заставить присяжных замолчать невозможно. Возникает вопрос: а не лучше ли их выслушать в судах апелляционной и кассационной инстанций? Именно такой вариант решения проблемы предложил КС РФ в постановлении № 33-П: если «судья из народа» просит слова в апелляции, то почему бы ему такую возможность не предоставить?
Появление данного документа способствовало формированию в 2020–2022 годах практики заслушивания присяжных заседателей в апелляционной инстанции. По делу Алиева и Едигаряна «судьи из народа» данное испытание выдержали с честью, заявив, что замеченные ими отдельные организационно-технические нарушения на их убежденность в доказанности вины обоих подсудимых никак не повлияли. При этом регламент заслушивания присяжных в судебно-контрольных инстанциях закреплен в постановлении Пленума ВС РФ № 22.
Некоторые участники процесса буквально истолковали право на заслушивание присяжных заседателей в апелляции. Так, по делу Борисова сторона защиты, выявив противоречия в пояснениях отдельных присяжных заседателей, потребовала допроса всех без исключения членов коллегии. Но КС РФ в постановлении № 35-П напомнил, что присяжный заседатель — в первую очередь не свидетель, а полноценный судья. Кроме того, его участие в апелляции и кассации — дело сугубо добровольное. Наконец, что является самым главным, по закону присяжный не может быть допрошен по вопросам, касающимся отправления правосудия. При этом КС РФ обратил внимание на незаконность всякого рода ведомственных и ведомственных проверок, в ходе которых заинтересованные в их итогах органы совершенно произвольно вызывают к себе присяжных заседателей, отбирают от них объяснения.
(2)